Есть великолепная история о путешественнике, шедшем по пустыне. Когда он шел, то неожиданно услышал впереди звон стали о камень. Подойдя ближе, он видит двух человек, на жаре обтесывающих камни. Он подходит к одному, очень и очень раздраженному, и спрашивает — что ты делаешь? — «Я обтесываю камни». Путешественник подходит к другому. Тот также колотит по камню, но совершенно спокоен. «Что ты делаешь?» — спрашивает у него путешественник. — «Я строю собор».
Джоэл Питер Уиткин
Знаменитый американский фотограф Джоэл Питер Уиткин (Joel-Peter Witkin) часто вспоминал два события, произошедшие с ним в детстве, которые определили его творчество. Первое это развод родителей по причине религиозных разногласий (его отец был евреем, мать — католичкой). Второе — он стал свидетелем гибели маленькой девочки. Отрезанная в автомобильной катастрофе голова ребенка упала к ногам 5-летнего Джоэла. После этого смерть словно заворожила его воображение и стала постоянным героем его творчества.
Его фотографии откровенные, почти всегда шокирующие — это всегда вызов, провокация, потрясение. Он не щадит нервы и эмоции своих зрителей, табу для него не существует. Все творчество Уиткина — это работа на грани жизни и смерти, красоты и уродства, нормы и извращения. Он как будто ищет ответ на вопрос: а существует ли на самом деле эта грань или это одно из заблуждений, веками тиражируемых человечеством?
«Вот краткий список моих пристрастий: физиологические причуды во всех своих проявлениях, умственно отсталые, карлики, горбуны, транссексуалы, бородатые женщины, люди-змеи, женщины с одной грудью, люди, живущие как герои комиксов, сатиры, сиамские близнецы с одним лбом, люди с хвостами, рогами, крыльями и так далее. Люди с дополнительными руками, ногами, глазами, грудью, половыми органами, ушами, носом, губами. Те, кто родился без рук, ног, глаз, гениталий, губ, либо все те, кого бог наделил необычайно большими органами. Все виды экстремального визуального извращения. Гермафродиты и уроды от рождения. Юные нежные двуликие блондинки. Сексуальные повелители и рабы. Дамы с волосатыми лицами или уродливыми повреждениями кожи, согласные позировать в вечерних светских нарядах», — усмехается Уиткин. В другом интервью он говорит: «Я не стремлюсь делать что-то шокирующее, сенсационное или аморальное. Напротив, мои работы говорят о красоте жизни и ее бренности, о морали и даже о бессмертии».
Выставки Уиткина официально запрещены властями некоторых американских штатов. Несмотря на это, некоторые его работы включены в коллекции весьма авторитетных музеев, задействованы в выставочных проектах галерей и представлены в самых известных частных собраниях.
***
Отрывок из интервью, которое фотограф дал накануне открытия ретроспективной выставки в Guggenheim Museum.
Я находился в помещении с мертвецом. Я подпираю его, вкладываю рыбу ему в руку, проверяю свет. Выпрямив его, я делаю несколько снимков, просто так, на всякий случай. Затем я готовлю тело к вскрытию. И вот, во время вскрытия, он начинает изменяться! Лежа на столе, он меняется. Я обращаюсь к переводчику — мексиканцу, умнейшему человеку, и оказывается, что он видел то же самое.
Переводчик говорит «сейчас он предстоит перед судом. Прямо сейчас».
Неожиданно оказывается, что лежащий человек — уже не прежний бродяга. С ним только что произошло какое-то превращение, пока он лежал на столе. Я говорю лаборанту: «Не надо смывать с него кровь по завершении вскрытия. Пусть остается».
Обычно при вскрытии вынимают мозг из черепной коробки. Иногда его возвращают обратно, или набивают мозговую полость тряпками, газетами — может, и Daily News, чтобы сохранить форму головы. На этот раз они поместили мозг обратно. Когда его держали в руках, я сказал — посмотри на этот мозг — в нем, возможно, гнездились мысли, полные злобы, но, во всяком случае, этот человек уже дал ответ перед судом и сейчас пребывает в другом обличье.
Когда вскрытие закончилось, я переместил тело в комнату, которую вы видите на снимке, и, усадив на стул, фотографировал в сидячем положении. Я провозился с ним часа полтора, в результате он выглядел почти как святой Себастьян. В нем появилось изящество. Могу поклясться, что его пальцы удлинились наполовину. Я никогда не видел людей с такими длинными пальцами. Как будто он тянулся в бесконечность.
|